Двор нашего юношества был сосредоточием всего, всех забав и игр, всех правил и понятий, мерилом отношений и грибницей дружб, как позже было установлено, на всю жизнь. Двор жил как большой единый организм. В зимнюю пору впадал в спячку, за исключением малышни, что день-деньской вертелась около большой горки, которую строили всем миром и заливали. С первых весенних теплых дней он пробуждался для активной жизни, что затихала только к поздней осени. Двор был вселенной.
Для пацанят это была полузапретная влекущая страна, изнанка. Там взрослым дозволялось выпивать и вставлять в речь крепкое словцо, обсуждая насущные вопросы. Во дворе было нельзя.
Любой из взрослых, видя лажу, мог сделать замечание любому младше возрастом, и никто б не поднял бучу: «Как ты посмел моему, моей чего-то там указывать!» Наоборот, еще б поблагодарили, что вовремя одернул. Картинка со школьниками, пьющими пиво в песочнице или на качелях, как сегодня, была уму непостижима.
Бессмысленного толченья во дворе не было. Дел было всегда по горло. Помимо футбола, «напильничков», лапты и — разновидности городков — «царя», разбивались на отряды, чтоб поиграть в войнушку. Жаркий спор вызывала лишь дележка на «своих» и «немцев». Быть «немцами», само собою, было западло. Решал все жребий. Вооруженные ружьями из палок и игрушечными пистолетами, начинали затяжную операцию по выслеживанию друг друга. Кто первым незамеченным накрыл другого, тот и победил. Тактика и стратегия требовали рейдов в соседние дворы, хоть это нам не то что запрещалось, но, скажем, не приветствовалось.
Летом возле каждого дома на асфальте мелом расчерченные клетки — классики. Так называлась игра, в которую играли девчонки.